Дмитрий Нохрин, петербуржский афисионадо, член Сигарного клуба «Лошадиная сила», успешный юрист, автор книг и публикаций по гражданскому процессу, явил себя миру в новом качестве поэта.
19 февраля 2019 года в ресторанном комплексе «Симпозиум», расположенном по адресу Санкт-Петербург, ул. Достоевского, дом 19/21, в 19 часов, состоится презентация его дебютного сборника стихов «Песни из Темноты».
В преддверии этого события Дмитрий дал небольшое интервью Интернет-журналу «Cigartime».
CigarTime
— Дмитрий, что для Вас поэзия? Как Вы пришли к написанию стихов?
Дмитрий Нохрин
— Я пришел к этому в юности, естественно неосознанно, по зову природы. Первые стихи были написаны в 1997-1998 годах, когда мне было 16-17 лет. Некоторые из них есть в сборнике, объединяющем отдельные крупицы поэзии, созданные в период с 1998 по 2017 год. Отмечу, что далеко не все, и даже большая часть стихов, в сборник не вошла. Что-то я впервые прочитаю на презентации.
Поэзия для меня — это удовлетворение внутренней духовной потребности, способ архивации, преображения и перерождения состояний, мыслей и чувств, зачастую даже не своих собственных. Кроме того, это и психотерапевтическая практика, и высказывание, которое ты обращаешь к миру, и создание параллельной Вселенной.
— Почему «Песни из Темноты»?
— Мир устроен так, что для нас — его исследователей, он — пространство непознанного, темная комната, очертания и наполнение которой нам неизвестны. Мы протягиваем руку или, на свой страх и риск, делаем шаг и сталкиваемся с неким открытием.
Пространство поэзии устроено также, только в этих чертогах поэт существует не сам по себе, а посредством особого аватара — лирического героя. Этот герой — метафорическая лампа, круг яркого света, с одной стороны он противостоит окружающей темноте, а с другой — взаимодействует с ней, проливая свой свет на сокрытые в этой темноте предметы, образы, идеи и сущности. Герой одновременно воодушевлен и испуган, он и исследователь и рыцарь, а стихи — его песня, которой он подбадривает себя, которой он рассеивает мглу и это песня о его путешествии.
Похожий сюжет есть у Гейне: «Вот и я, ребенок странный, песнь свою пою впотьмах…» и у Мачадо: «Песня моя безутешна, а вечер темней и темней, и за темнотою кромешной не видно тропинки моей».
— О чем Ваши стихи?
— Они о многом — о любви, о смерти, о времени и пространстве — о том, что значительно. Но, оставим ответ на этот вопрос читателю. Мне достаточно сложно анализировать свою поэзию, во многом потому, что мне она принадлежит не в полной мере. Ведь излишне биографическое, субъектное видение поэзии, чрезмерно сфокусированное на фигуре поэта, ткущего поэтическое полотно на основе глубоко личных переживаний жизни, не до конца правдиво. Поэзия приходит через нас, но не от нас и ее содержание от автора, как рупора, зависит не в полной мере. Мне кажется, поэт больше похож на рыбака: он не создает рыбу, а только ловит ее; он лишь улавливает в окружающем океане смыслов и образов те, которые попадают в сети его фантазии и чувства, оформляет их словесно в меру своих литературных способностей, и предлагает публике.
— Каков лирический герой Ваших произведений?
— Я со своим лирическим героем знаком довольно поверхностно. Это отдельная личность, имеющая ко мне весьма опосредованное отношение — собственно избравшая меня для того, чтобы я о нем рассказал, не более — мы заключили своеобразный контракт. Подробности его биографии мне мало известны, но если верить строчкам в которых он отражается, — то это молодой поэт, весьма чувственной и пылкой натуры, остро переживающий переплетенные красоту и уродство окружающего его мира, видящий странные знаки и сны, способный к неожиданным экстравагантным выходкам. Это безумный герой, иррациональный и импульсивный, он вытворяет такие штуки, на которые не многие бы решились в здравом уме.
— Есть ли у Вас «любимчики» среди собственных произведений?
— Они мне все одинаково дороги. Но поскольку настоящее время, как учит нас телевизор, это суровое время преодоления, и оно не для всяких-там глупостей, то поддерживая гражданственный дискурс и запрос на ответственную поэзию, я особенно выделяю некоторые свои поэтические экзерсисы, посвященные родной стороне, любимому краю.
Например, такое стихотворение:
В декабре на морозном поле
Съешь пригоршню мерзлой земли,
Застонешь от неги, от воли,
От серого неба в дали.
Раскинешь усталые руки
В стороны словно дуб,
И спустишь к лодыжкам брюки
Проветрить замшелый уд.
Посмотришь, как ветер колышет
Чресла вперед-назад,
Нутро твое ветром дышит
Чрез неприкрытый зад.
И тихонько так заноешь
От полноты бытия,
Ведь все здесь свое, родное:
Воздух, земля и я!
К сожалению, производственная романтика пока не нашла отражения в моем творчестве, но со временем, думаю, и она займет в нем достойное место.
— Если говорить о Великих, то кто для Вас ориентир в поэзии?
— Николай Гумилев, Валерий Брюсов, из приближенных к нам во времени, но, к сожалению, безвременно ушедших хочу отметить Сергея Яшина и Бориса Рыжего. Из живых и, слава Богу, здравствующих, отмечу Виктора Пелевина, который, хоть в большей степени и прозаик, но его немногочисленные стихи весьма не дурны, и Дану Сидерос. Последняя, лучший, на мой взгляд, образчик современной русской женской поэзии.
Из иностранных поэтов мне близки Шарль Бодлер, Генрих Гейне, Антонио Мачадо, Уильям Йетс, Эдгар По, Говард Лавкрафт, и, конечно, Уильям Шекспир. Устами Макбета он как никто точно заметил: «Жизнь — повесть, рассказанная дураком, в ней много слов и страсти, нет лишь смысла!».
Его трагедии и сонеты неизменно вдохновляют меня.
— Как близкие относятся к Вашему творчеству, к поэтическому бытию?
— Здесь мнения весьма разнятся. Можно сказать, что слушатели разделены на два лагеря: одни меня поддерживают и всячески вдохновляют: это моя супруга и близкие друзья. Другие, в основном, люди старшего поколения, конечно, в шоке от моих поэтических экспериментов.
— Дмитрий, Вы известны своей любовью к сигарам. Тема сигары каким-либо образом затрагивается в Ваших стихах?
— Сигара — это инструмент закрепления рефлексии. С одной стороны, а с другой — сигара, как и поэзия, средство самоврачевания. Как светлый дым воспаряет над землей, так и мысли устремляются вверх, влекомые этим дымом, и сердце светлеет, а разум успокаивается. Но главное — сигары курят для удовольствия. Слава Богу, что они существуют и неизменно приносят радость.
Поэтому я о них не пишу.
— Что ждет Ваших гостей на презентации сборника?
— Вечер пройдет в лучших традициях поэтических вечеров: в центре Петербурга в особняке XIX века будем наслаждаться моим авторским прочтением, дружеским общением, хорошим вином и изысканными закусками.
После всех презентационных формальностей порелаксируем, закурив по хорошей сигаре.
Дмитрий Нохрин
Специально для CIGARTIME ©
